Никогда, никогда, никогда, никогда,
не видал прежде я этого неба,
что как вода, как вода, как вода,
скальпелем режет прямо по нервам
напополам этот мир…
Посмотри: он смертельно устал
быть войной полушарий.
Напалмом сожженные дни…
Их пепел полярные ночи,
в которых мы шарим…
День, как дань, как даль, как дар
Но чертова эта дыра…
в ней - все, то что было вчера…
И вот уже шаг, как шик, как шок,
как шах, как шейк, как шорох в ночи;
Подмоченный порох ничьих
(твоих и моих)…
Господь нам судья, и эти апостолы -
просто двенадцать присяжных.
Но ангелом падшим на поле просыпанный яд
покрыл наши саженцы черною сажей;
Мы что-то теряли в ночи,
но мы понемногу смирились с пропажей…
Вся эта жизнь, как жесть, как жест,
как шест, как шествие на этот крест.
Еще ни один не воскрес…
Господь нам судья, и стало быть,
дьяволу быть адвокатом…
И черная туча, плывущая словно ладья,
просыплется градом, смешавшись с кровавым закатом,
на город, что дрогнув на миг электрическим скатом,
растает во тьме навсегда…
Никогда-никогда мне уже не видать этого неба,
горящего, как
приговоренная к смерти звезда.