Сокращённые до взвода наши славные полки,
Продираясь к небосводу, прошибали потолки,
Но от истинной свободы далеки, –
Мы просунулись сквозь тучи, не успев и обалдеть,
Как на нас свалилась куча неопознанных идей,
Неопознанных летающих идей.
У-у-у, я балдею от идей!
Мы хватали их руками и, на нитки нанизав,
Вниз слезали, но зенитки дали снизу первый залп,
Ну а сверху разразилася гроза.
И, со страху холодея, мы не знали, что рука
В сиську пьяного халдея дотянулась до курка.
Кто мог знать, что это будет на века?
Убегай прочь,
Убегай, пока ты жив,
Если выжить не надеешься во лжи.
Я вложил в тебя так много,
Ну, а мне связали ноги,
А иначе б я сказал тебе «Бежим!»
Дрались насмерть курам на смех боевые петухи,
Я замарывал стихи, я замаливал грехи,
Чтоб дожить хотя б до первых петухов.
Но никто не кукарекал аж до самого утра,
Ехал Грека через реку, вез с собою три пера,
Пожелай ему ни пуха ни пера…
Убегай прочь,
Убегай, пока ты жив,
Если выжить не надеешься во лжи.
Я вложил в тебя так много,
Ну, а мне сковали ноги,
А иначе б я сказал тебе «Бежим!»
На краю зубастой пасти, как потомственный маляр,
Драил я зубною пастой нарывающий моляр,
От морали загнивающий моляр.
Зуб я вылечил насилу, потому что дурачок.
Пасть сказала мне спесиво - мол, огромное спасибо,
– И пребольно укусила за бочок.
Убегай прочь Убегай, пока ты жив,
Если выжить не надеешься во лжи.
Я вложил в тебя так много,
Ну а мне сломали ноги,
А иначе б я сказал тебе «Бежим!»
Измочалены в печали, заскучали смельчаки –
Измолчались, измельчали, мелко чахнут от тоски,
На ногах у них дырявые носки.
Смелым впору бы напиться, так как знают наперёд:
Их и пуля не боится, их и штык, увы, берёт,
Даже штык их, к сожалению, берёт…
Убегай прочь,
Убегай, пока ты жив,
Если выжить не надеешься во лжи.
Рвись отсюда со всех жил,
Ну а мне сломали жизнь,
А иначе б я сказал тебе «Бежим!»
Я боролся против ночи, и помру я поутру.
Не сочти тогда за труд – сохрани мой скорбный труд,
И с почтеньем схорони мой скромный труп.
Чтобы новые до взвода сокращённые полки,
Продираясь к небосводу, вышибали потолки,
Но от истинной свободы, как и прежде,
Далеки